Глава 3. Благовест от Мора до Сен-Симона и Радищева

1. Мор, Компанелла, Уинстенли (1528-1668) 

624.
А в Лондоне в то время
   юрист почтенный жил.
С женой в азарте боя,
   он, пуэра прижил.
Так Томас Мор английский
   на свет и появился. (1478-1535)
И тотчас Аристоник
   в манас его вселился.
С Эразмом Ротердамским
   Мор Томас подружился.
И в Лондоне Эразма
   Мор часто принимал.
Во Фландрию к Эразму
   Мор часто приезжал.
Отцом трёх дочерей
   английский Мор являлся.
И языками древними
   Мор с ними занимался.
И географию они
   и музыку учили.
Планеты, звёзды, цифры
   с отцом своим зубрили.
И медицины тонкости
   три девы постигали.
И "Ричарда Историю"
   с отцом они писали.
Полвека в том году
   уж Мору отмечали.
А в год пятьдесят первый
   лорд-канцлером Мор стал. (1529)
Восьмой Тюдор кинг Генрих
   печать ему отдал.
Бунт чародея Мюнцера
   тогда уж завершался.
Баптизм анабаптистский
   близь Фландрии рождался.
625.
Во Фландрию к Эразму
   Мор Томас прискакал.
Он Питера Эгидия
   у друга повстречал.
А Рафаил Гитлодей
   с Эгидием дружил,
С Веспучи Америго
   в Америку ходил.
И раз Гитлодей Мора
   у Питера застал.
О царстве Абраксакса
   он Мору рассказал.
Во Фландрии рассказ тот
   Мор Томас и издал. (1508)
"О благе", по латински,
   Мор книгу ту назвал.
Ведь, "опти" благо римское
   тогда уж называлось,
А эллинскими буквами,
   как "орти", ведь, писалось.
Язык латинский, эллинский
   Мор превосходно знал.
И "ортой" эту "оптиму"
   незря, ведь, Мор назвал.
То Артемида Ортия
   знамение дала.
Ведь, Арти авестийскою
   та Ортия была.
Ведь, Арта, Правь Вселенская
   за этим всем стояла
И в буквах иероглифах
   знамение давала:
626.
"Абракс пришёл на остров,
   Утопом он назвался.
Он прежде Абрак-саксом
   гностическим являлся.
Как Митра колесничий
   он на арбе сидел.
Как колесничий сакской
   он Артою владел.
Утоп-Абрак тот остров
   Утопией назвал.
Знамение потомкам
   он этим словом дал.
Утопия, по русски,
   ведь, Атлантида значит.
Ведь, остров утонувший
   в том имени маячит.
Тем самым Абраксакс
   знамение давал,
Что русскую утопию
   в астрале он зачал.
Что саксам-росоманам
   в манас она вселится.
Что эта Атлантида
   в России воплотится.
Итак Абрак ведийский
   Утопию создал.
Он пятьдесят четыре
   в ней града основал.
Законы же такие
   он саксам даровал:
626.
Лишь в двадцать два он года
   жениться разрешал.
Он восемнадцать-летних
   лишь дев парням давал.
И до гола девиц тех,
   парней тех раздевали.
Все нагишом друг друга
   для случки выбирали.
И браки расторгать 
   им те не разрешали.
Все шесть часов лишь в сутки
   там на полях трудились,
А остальное время
   за книгами мудрились.
И все в одну столовую
   в Утопии ходили.
Ведь, там один обед
   для всех людей варили.
О жадности их люди
   давно уже забыли.
С голоду подохнуть
   там, ведь, не боялись.
И богатством люди
   там не увлекались.
А горшки ночные
   там из злата лили.
И в другое место
   злато не носили.
Сам ж Абрак по разным
   странам разъезжал.
И рабов из тюрем
   там он выкупал,
Золотые цепи
   для рабов ковал.
Бедные же люди
   как о том прознали -
То себя все сами
   в рабство продавали.
В рабстве у Абрака
   лучше им, ведь, было.
Иго на свободе
   всех, ведь, их давило.
627.
А вокруг их градов
   фермы находились.
И на каждой сорок
   там крестьян трудились.
Все они из градов
   вместе приезжали.
Все два года в поле
   вместе проживали.
Урожай лишь в поле
   только созревал -
На уборку сразу
   град весь приезжал.
Тридцать ферм филарха
   вместе избирали.
Сифогрантом прежде
   старца называли.
До Абрака старцев
   этих выбирали.
Сифогранты раньше
   кланы возглавляли.
Дикие те кланы
   сакс Абрак сплотил,
На манер спартанский
   титулы сменил.
Эллинский язык
   он распространил.
Он как Искандер
   эллинизм внедрил.
628.
Десять тех филархов
   съезд свой собирали
И протофиларха
   вместе избирали.
Прежде ж транибором
   старца называли.
На год транибора
   только выбирали.
Двести ж сифогрантов
   вместе собирались -
В выборщиков главных
   вместе превращались.
И правитель главный
   ими выбирался.
Тайным плебесцитом
   он, ведь, назначался.
Мэром он до смерти
   города являлся.
От квартала ж каждого
   кандидат давался.
Их из четырёх
   старший выбирался.
Он до смерти мэром
   града оставался.
И барзан-адемом
   мэр тот назывался.
Раз в три дня барзан тот
   траниборов звал
И совет и думу 
   с ними он держал,
Кто и как работает,
   с ними обсуждал.
Ведь была филархов
   главная забота,
Все ли в поле заняты,
   не стоит ль работа.
629.
Главным же пороком
   гордость там считалась,
Равенства и блага
   тормозом являлась.
Вед, гордыня радостна
   от беды другого.
Ведь, гордыня горестна
   счастья от чужого.
Если бы гордыня
   прочь с земли пропала,
То над всей землёю б
   Правда воссияла.
Мор в гордыне корень
   зла всего считал.
Папскую доктрину
   Мор, ведь, разделял.
Генрих ж англиканство
   в Лондоне создал.
В это англиканство
   Мора он позвал.
Но в католицизме
   Мор решил остаться,
Хоть тем самым с жизнью
   мог он распрощаться.
Генрих приказал
   Мора оскопить,
Все кишки живому
   Мору изрубить,
На глазах у Мора
   те кишки спалить,
На четыре части
   Мора расчленить,
К четырём воротам
   Лондонским прибить,
Голову же Мора
   на мосту поставить,
И грозой себя той
   на Руси прославить,
Гневом чтоб Ивана
   Грозного затмить,
Больше чем в России
   саксов истребить.
После Генрих к Мору
   всё-таки смягчился -
Мора обезглавить
   просто сподобился.
630.
Вновь Аристоник Кудияр
   в Неаполе явился.
Спартак когда то первый раз
   там бунтом разрозился.
Томазо Кампанелла
   в Колабрии родился. (1568-1638)
У бедняка сапожника
   бамбино Том родился.
В тринадцать лет от мира
   он в монастырь ушёл.
Там Аристоник, Демокрит
   в манас его вошёл.
Там книгу философскую
   Томазо написал.
Том чувства, ощущенья
   подробно изучил.
В основу философии
   он чувства положил,
Начала диамата
   тем самым заложил.
За это в инквизицию
   Томазо угодил.
Хоть двадцать треттий год
   тогда ему пробил.
Последний год тут в веке
   в шестнадцатом начался.
И тридцать первый год
   Томазе отмечался.
631.
Он бунт против испанцев
   в Колабрии поднял.
На двадцать семь он лет
   в тюрьму за то попал.
Том в первый год столетья
   учение создал.
Том "Государством Солнца"
   свой манифест назвал.
Пергамское он царство 
   тем самым воскресил.
То царство Аристоник
   в Пергаме заложил.
Том книгу четверть века
   в тюрьме всё сохранял.
Том из тюрьмы лишь вышел -
   и бунт опять поднял.
Том в Риме от испанцев
   потом уж укрывался.
Во Францию из Рима
   потом он перебрался.
Том "Царство Солнца" книгу
   в Париже уж издал:
"Мол, моряка из Генуи
   однажды я видал.
Моряк тот мне цейлонскую
   легенду рассказал," -
Томазо как и Томас Мор
   о море всё писал, - 
632.
"Бабур, Тимура правнук,
   из Ферганы бежал. 
Кабул, а после Индию
   он всю завоевал.
В тот год как раз Чайтанья
   в Бихаре находился. (1500)
Колумб же из Вест-Индии
   в Севилью возвратился.
И от Бабура брахманы
   ведийские бежали.
Ведь те моголы брахманов
   совсем не почитали.
Тем брахманам Нимаи 
   благословенье дал.
Он имя Гауранга,
   "золоточленный" взял.
На Тропобан цейлонский
   те брахманы прибыли
И в море остров чудный
   поблизости открыли.
Ведь, Государством Солнца
   страну ту называли
Там Гаурангу, "златочлен",
   как Солнце почитали.
Пергамца Аристоника
   тем самым вспоминали.
И гелеополитами
   брахманов там считали.
Все гелеополиты
   пифагорейцы были,
Помпилия там Нуму,
   Нимаи все любили.
Замолксиса они
   и Пифагора чтили.
Ведийцами хотя
   брахманами все слыли.
Но об реинкарнации
   они не вспоминали.
Тела животных в пищу
   они употребляли.
Животных от растений
   они не отделяли.
Убийство тех и этих
   они грехом считали.
633.
Спартанского Ликурга
   в Гелеополе чтили.
По Ритре и по Орте
   они как в Спарти жили.
Паисов всех, паисок
   в палестру созывали
И до  гола в палестре
   прилюдно раздевали,
И кто созрел к зачатью
   тем самым узнавали.
Кому кто приглянулся -
   тому тех и давали.
Паисы и паиски
   потом все одевались
И друг от друга больше
   почти не отличались.
На пацанов, пацанок
   их больше не делили.
В одних и тех туниках
   ведь все они ходили.
У брахманов, ведь, жёны
   все общими там были.
И собственности личной
   они там не имели.
Женой, семьёй и домом
   они, ведь, не владели.
Ведь, собственность причиной
   неравенства считалась.
Её ж первопричиной
   жена, семья являлась.
Как в Спарте тайно ночью
   лишь к жёнам пробирались.
Два раза лишь в неделю
   с женой соединялись.
Та случка пять минут лишь
   у спартиатов длилась.
На большее жена
   спартанцу не годилась.
Для тантры, иринира
   паисы им служили.
Лишь для зачатья коры,
   им девы нужны были.
Социализм впервые
   Ликург, ведь в Спарте ввёл.
Он к паидоратизму
   спартанцев всех привёл.
Он арт-педератизма
   основы заложил.
Он мальчиколюбивый
   фундамент учредил.
Осирису, Меркурию
   брахманы поклонялись.
И Солнцу и Юпитеру
   артельно предавались.
Пророка Моисея
   ордой всей почитали.
Пророка ж Мохамеда
   азартно презирали.
Почти жидо-масоны
   по вере все там были.
Детей их в школах гностики
   по каббале учили.
634.
По плану Город Солнца
   гора как Меру был.
Терасами семью 
   он в небо уходил.
Жрец Солнца, метафизик
   тем градом управлял.
С тремя учениками
   совет он составлял.
Пон-мощь, Син-ум, Мор-дружба
   в совет втроём входили.
Уставом Пифагора
   втроём все дорожили."
И титул "мор" - от Мора
   от Томаса знаменье.
Рожденье Компонеллы -
   ведь, Мора воскрешенье.
И дальше словно Томас
   про брак Томазо пишет.
И под пером Томазы
   сэр Томас буд-то дышет:
"Эфебы в двадцать лет там
   все девственность хранили.
На двадцать первый год лишь
   к невестам уходили
И раз за трое суток
   тех дев плодотворили.
В обычаях спартанских
   то делать не спешили.
И многие на вязку
   эфебы не ходили.
До двадцати семи годов
   всё в девственности жили.
А дев в лет восемнадцать
   всех замуж отдавали.
А раньше дев для вязки
   к самцам не подпускали.
И в двадцать лет эфебы
   в Совет страны входили.
И целый год за этим
   все целебат хранили.
635.
Раз в десять лет дома,
   квартиры все меняли.
Все меж собой квартиры
   перераспределяли.
Там в чистоте кварталы
   у них соревновались.
Там по благоустройству
   кварталы состязались.
Всех богачей, всех лордов
   они поубивали.
Прислугу, попрошаек
   из города прогнали.
Поэтому рабочих
   им рук всегда хватало.
Лишь трутней, паразитов
   им там не доставало.
Часа четыре только
   все в день они трудились.
А остальное время
   за книгами мудрились.
Наукой и учёбой
   там каждый занимался.
Там чтением публичным
   весь город увлекался."
От моряка всё это
   Томазо лишь узнал,
То вывод он такой
   в той книге написал:
"В Неаполе ж, к примеру,
   сто сотен лишь трудились.
А сотен там шестьсот
   от их трудов кормились.
Шесть паразитов на одном
   там муравье сидели.
И крови насосавшись,
   за счёт его жирели.
И если б паразитов
   мы всех тех растреляли,
То времени работе
   мы меньше б уделяли."
А дальше генуэзский 
   моряк уж продолжал.
О Государстве Солнца
   мотрос так вспоминал:
"Излишества брахманы
   там все искоренили.
И год в одной одежде
   там люди все ходили."
Уж год семидесятый
   Томазо отмечал.
Обратно в Кудияра
   Иблис его всосал. (1668)  
636.
В Руси скиф Кудияр
   учеников собрал
И так ученикам,
   апостолам сказал:
"Я - Грозного Ивана
   единородный брат,
Соломией Сабуровой
   Василием зачат.
Бориску Годунова
   с престола прочь сгоню,
Артельщиной, Артанью
   всю Русь я объявлю.
Пусть Хлопка, мой артельщик,
   к Москве тотчас идёт,
Борискину орду
   пусть прочь с Руси сметёт!
Пусть Муромец Илейка
   по всей Руси гуляет.
Всех смердов и холопов
   пускай он подымает!"
Вмиг Косолапка Хлопка
   к столице подступил
И воеводу царского
   Басманова убил.
Иван Басманов в битве
   как богатырь скончался.
Но полк осиротелый
   стоял, не поддавался.
И Хлопкину артель
   стрельцы всю перебили.
Разбойных артаманов
   на площади казнили.
Но Хлопка Косолапа
   они не изловили.
Так первая крестьянская
   война в Руси стряслась. (1601)
Вслед Мюнцерской войне
   она так прозвалась.
С Лжедмитрием потом
   Артань вся поднялась (1604-1606)
637.
Болотников в Италии
   в то время пребывал.
О Государстве Солнца
   он в Генуе слыхал.
В Неаполе с Томазо
   он с Компанеллой знался.
Сквозь Польшу и Германию
   на Русь он пробирался.
Он Хлопки Косолапа
   артель опять собрал,
Москву с артелью этой
   полгода осаждал.
Теперь он вместо Хлопки
   Артань всю возглавлял.
Верховным артаманом
   Болотников так стал. (1607)
Болотникова Шуйский
   однако разгромил,
Сослал его в Каргополь
   и в речке утопил.
Потом второй Лжедмитрий
   Москву уж облажил. (1608-1611)
Заруцкий артаман
   ему тогда служил.
В рязанские леса
   Заруцкий отступил
И долго богачей,
   бояр в крови топил. (1612-1614)
И Васька Баловень
   Москву вновь осадил. (1615)
Последним этот бунт
   в войне крестьянской был.
Потом же Владислав
   Москву всю обложил,
Панов и казаков
   вокруг себя сплотил. (1618)
И Сагайдачный гетман
   к Москве затем ходил. (1619)
Казацкою Артанью
   тут Русь едва не стала
Речь посполиту чуть,
   республику не взяла. 
638.
И Англия на Русь
   уж с завистью смотрела.
Артаньей посполитской
   она уж стать хотела.
Там Джерард Уинстенли
   одеждой торговал. (1609-1652)
Он в Англии, иль в Инглии,
   как Мор, ведь, проживал.
А тридцать треттий год
   лишь Джерарду настал -
Так Кромвель революцию
   английскую поднял. (1642)
В тот год уж Уинстенли
   до нитки разорился,
Азартно в революцию
   поэтому включился.
Шестьсот сорок восьмой
   лишь только год пробил -
О сакской Правде книгу
   уж Джеральд сочинил.
"Заветом новым Правды"
   он книгу озоглавил.
Он Правду англо-саксов
   древнейшую прославил:
639.
"Норманы саксов вольных
   в рабов всех превратили.
Свет Инглии, свет Правды,
   весь Кривдой затемнили.
На небе Правда Сакская
   теперь лишь обитает.
Неправда, Ложь и Кривда
   на троне восседает.
Зарёю Ложь и Кривда
   над Инглией горит.
От гнева сердце саксов
   за Правду ту болит.
О Господи, с неба скорее
   нам Правды скрижаль принеси.
И к Истине, Правде быстрее
   ты людям пути укажи.
Встаёт в тебе, о Англия,
   теперь Закон, сияя.
Прими ж его, Британия,
   короною венчая.
Но коль отвергнешь Правду
   рукою непокорно.
Страна другая Правду
   возьмёт себе проворно."
Там на востоке снова
   Русь силу набирает.
Казацкой Правдой сакской
   там Дон и Днепр сияет.
Там Владислав Четвёртый
   азартом уж пылает. (1618-1648)
Он "козаков" на панов
   за Правду подымает:
"Козаки! Быстро сабли
   из ножен вынимайте
И головы панам
   за Кривду отрубайте!"
Уж Владиславу вслед
   Богдан Хмельницкий встал. (1648)
Он триста тысяч саков
   в артель свою призвал.
И с ними город Львов
   он храбро осаждал.
Солёный бунт в Москве
   тогда же воспылал. (1648)
И "Уложение" в ответ
   царь Алексей принял. (1649)
Две тысячи тех книг
   в печать царь заказал!
Впервые так закон
   печатный появился.
С Руси он по Европе
   тотчас распространился.
На подвиги Руси
   Винстенли так дивился:
"Наш Кромвель ж Моисеем
   теперь вторым блистает.
Карл Стюарт, фараон наш,
   на плахе подыхает.
Норманы, египтяне
   за море убежали.
Свободу, Правду саксы
   себе отвоевали."
Артель тут Уинстенли
   бедняцкую создал,
Копателями диггеров,
   артельщиков назвал.
Норманские все земли
   копатели забрали.
Все диггеры артельно
   те земли засевали.
Левеллерами Правды
   их саксы называли.
Равнителями Правды
   их также нарекали.
Сельхозартель впервые
   так в Инглии родилась.
Прообразом колхоза
   российского явилась.
Но лорды тут окрестные
   на ту артель напали.
Всех диггеров, левеллеров
   избили и прогнали.
И Кромвель тем норманам
   войсками помогал.
Артельных артаманов
   он всех арестовал.
Лишь год всего коммуна
   артельная стояла,
Зря Кромвелю поверила
   и потому пропала. (1652)
Сам Уинстенли, впрочем,
   ареста избежал.
В год сорока трёхлетья
   он книгу написал. (1652)
"Законами свободы"
   он книгу ту назвал:
640.
"Богатые норманы
   трудом других питаются.
Ведь, кровью бедняков
   богатства накопляются.
Земли продажу надо
   везде нам отменить,
Юристов паразитов -
   везде искоренить,
Смотрителей от Правды
   в приходах учредить.
И Правды первозданной
   пусть царство да воспрянет.
Правление земское
   без купли да восстанет.
Вся частная пусть собственность
   навеки отпадёт.
В семейное владение
   пусть дом один идёт.
Крестьянин урожай
   на общий склад несёт.
Ремесленник со склада
   сырьё пускай берёт,
Готовую продукцию
   пусть в магазин везёт,
Бесплатно всё относит,
   бесплатно всё берёт.
Без купли и продажи
   законы не нужны.
Лишь против тунеядцев
   нам строгости важны.
Уж шесть веков как Англия -
   норманская тюрьма.
Дракону красному и тьме
   под иго отдана,
Тюремщиками хитрыми,
   юристами полна.
А бедняки несчатные
   по камерам сидят,
На идола юстиции
   с азартом все глядят.
Того кумира Юстиса
   мы сами сотворили,
От той юриспруденции
   мы праздность породили.
641.
А изначально саксы
   наставников не знали.
Правителей, надсмотрщиков
   им боги не создали.
"Один другим да правит!" -
   так Бог не говорил.
Бог Логос, манас, в головы
   всем саксам насадил.
Тот Логос изначально
   в Исусе обитал.
Он Правдой, Духом Истины,
   себя в нём называл.
Мы ж более той Правды
   богатство полюбили.
Мы сами этим Логос
   в уме своём убили.
Мы как слепцы, безумцы
   по Англии блуждаем.
На шею мы правителей,
   наставников сажаем.
Мы света, Богом данного,
   совсем уж не желаем.
Одна лишь власть на свете
   всем людям суждена.
Власть Правды над Вселенной
   одна учреждена.
Ведь Духом Правды, Истины
   Господь наш называется.
Тропой он Правды, Истины
   вести людей пытается.
Другими ж именами
   Господь не нарекается.
А власть норманов кровью,
   мечами создана.
Та власть убийц норманов
   от Сатаны дана.
В крови драконом красным
   та власть, ведь, извивается.  
Дракон тот с Михаилом,
   с архангелом сражается."
642.
Закончив Уинстенли
   навеки замолчал.
Быть может он женился,
   семь мальчиков зачал.
Для сыновей и внуков
   всю жизнь потом трудился
И древним дряхлым старцем
   в могилу опустился.
Скорее ж в созерцанье
   он Правды углубился,
В лесах друидских кимрских
   от мира затворился,
Смотрел как бунт в Руси
   раскольничий ярился, (1654-1668)
Как Медный бунт в Москве
   тогда же разрозился. (1662)
Бунт Разина Степана
   в Руси он наблюдал, (1667-1671)
Как Астрахань, Самару,
   Саратов Стенька взял,
Царицын захватил
   и на Симбирск напал.
Но был он там разбит
   и на Яик бежал.
Алёна Арзамасская
   в Ардатове восстала,
Град Темников взяла,
   бояр там порубала. (1671)
Потом стрелецкий бунт
   в Кремле уже случился. (1682)
В Хованщину потом
   бунт этот превратился.
Потом второй уж бунт
   стрелецкий учинился. (1697)
Казацкие артели
   подробно изучал.
На Русь к шотландцу Брюсу
   потом Джерард примчался.
Там с отроком Петром
   в Кукуе повстречался.
Уж год восьмидесятый
   тогда ему настал. (1689)
У Брюса, у Гардона
   он дни свои скончал.
А Пётр в двадцатый год
   тогда едва вступал.
В Нараку Уинстенли
   к Иблису возвратился.
И к Кудияру с речью
   с такой он обратился:
643.
"Одной лишь Правдой Русской
   вам Орден не создать.
Лишь удалью артельной
   Русь не завоевать.
Я первым во Вселенной
   программу написал,
Теорию и практику
   в одну артель спаял.
О Кудияр, я первым
   в политборьбу вступил.
Я всю соц-экономику
   в артели воплотил.
Но удали казацкой
   нам саксам не хватает.
Английскую теорию
   царь Пётр пусть воплощает.
В царя Петра скорее
   ты, Кудияр, вселись.
Соц-спарто-гос-строительством
   ты на Руси займись."
Тут Уинстенли Кудияр
   с печалью отвечал:
"Джерард, шайтан, ведь, белый
   всю Русь завоевал,
Царьградской ортодоксией
   всю Русь он напитал.
Он тьмы и мракобесия
   обскурантизм создал.
Ведь в опиумном дыме
   вся Русь давно лежит.
Шайтан же в рясе белой
   в церквях там дым кадит.
Ученье англо-саксов
   Россия не поймёт.
Сплошною панихидой
   в России жизнь идёт.
От дыма скоро Русь
   задохнется, помрёт."
644.
Но речь тут Кудияра
   Иблис вдруг оборвал.
И слово золотое
   он Джерарду сказал:
"Я скоро просвещенье
   Руси Святой всей дам.
Под скипетр Диониса
   Россию я отдам.
Как Люцифер Аполлион
   как Дионис явлюсь.
Как светоносный Аполлон
   в Россию я ворвусь.
Дионису Пётр юный
   давно уж поклоняется.
Из рога он Диониса
   вином, ведь, причащается.
К тому ж паисо-любством
   Пётр часто наслаждается.
Античным эротизмом
   едва он увлечётся -
Так луконосец Аполлон
   в мозги его ворвётся."
645.
Эту речь вдруг Люцифера
   Вакх Дионис услыхал.
Усмехнулся Бромий Либер
   и Селену так сказал:
Имя уж Иблис моё,
   слышешь, произносит?
Сам не знает Люцифер,
   то, чего он просит.
Что ж на Русь летим, друзья, -
   там с Иблисом разберёмся.
Мы же - Пана сыновья.
   Там с панами мы сочтёмся!
Брат Селен и брат Сильван,
   в Русь триадой мы внедримся.
Либером же я назван -
   вкруг Петра мы закружимся!
В Русь либерализм со мной,
   с просветительством ворвётся.
Пусть в свободу Люцифер
   рогом Истины упрётся.
Пусть из рога юный Пётр
   вместе с мёдом изольётся."

2. Пётр, Лок, Лейбниц, Ньютон, Журавский,
Прокопович, Кантемир и Мелье (1671-1745)

646.
Царь Пётр в России красным
   пророком тотчас стал.
Пётр артом голубым
   античным заблестал.
Церковных мракобесов
   Пётр красный растоптал.
Всех ортодоксов греков
   ногами Пётр попрал.
Пётр с Фебом, с Дионисом
   вмиг ренессанс начал.
Спартанский олимпизм
   в Руси Пётр воскресил,
"Гос-гомо-соцализм"
   в Руси Пётр учредил.
Паисов Пётр нагих
   как Гиацинт любил.
Ведь, Яхонт тот не умер,
   в Амиклах он остался.
И Пётр его позвал -
   Акинф на Русь примчался!
Масонской революцией
   в Руси Акинф сиял.
Всемирной революции
   пророком Пётр вдруг стал! 
Масонского мессию
   собою Пётр являл. 
647.
В то время Лок и Лейбниц
   уж книги написали.
Платформу просветительства
   они обосновали.
Либерализм в Европе
   они уж породили.
К Петру они на встречу
   не раз вдвоём ходили
И духом просветительсва
   Петра плодотворили.
Царь Пётр для них мессией
   как будто русским стал.
Ведь, Пётр иллюминацию
   Руси всей начинал!
Поэтому сам Ньютон
   Петра благославил,
Когда Пётр Первый Англию
   с визитом посетил. (1698)
648.
Сатирка на Эвроте,
   меж тем, один играл.
В реке он искупался
   и на песке лежал.
Он камешки речные
   в руках переберал.
И глядя на Тайгетский
   хребет он размышлял:
"Сильван, Селен со мною
   теперь уж не играют
И маленьким меня
   паисиком считают.
С тех пор Гермес как к нам
   Диониса привёл,
Четвёртым братом как
   Дениска к нам вошёл,
Сильван, Селен уж с ним,
   а не со мною ходят.
Втроём вокруг Амикл
   весь день они там бродят.
Уж взрослыми себя
   мальчишками считают,
Пуэриком меня,
   младенцем, называют!
Но тоже я хочу
   с мальчишками дружить.
Пожалуй, двух друзей
   мне нужно сотварить.
Агартису в мозги
   недавно я внедрился,
В двадцать четвёртый бук
   там, в книгу, погрузился.
Я б с Ликимнёнком там,
   с Ойоном, подружился.
Как жаль, Ойон что тут
   на камнях вот убился!
Ровестником почти
   он мне бы приходился.
649.
На камень с грустью стал
   Сатирка тот смотреть.
Ойона захотел
   он другом вдруг иметь.
Под взглядом бога вдруг
   тут воздух уплотнился!
Вновь в трупик пацана
   тот воздух превратился!
Лежал он в месте том,
   его где растерзали,
Камнями где его
   спартанцы забрасали.
Спартанцы, пацаны,
   Гиппокоонта дети,
Гераклом казнены
   за зверства были эти!
Сатирка лба рукой
   Ойонова каснулся -
От смертного тут сна
   паис Ойон проснулся!
Всем телом он нагим
   вдруг гибким потянулся!
Сатирке богу он
   как другу улыбнулся!
Три тысячи он лет
   как будто и не спал!
Как будто миг назад
   с Сатиркой он играл!
Как будто разговор
   с ним детский продолжал!
Он просто на песке
   уж на спине валялся
И с речью о Петре
   к Сатирке обращался:
650.
"Ликург как будто в теле
   Петровом воссиял.
Ведь, новые законы
   Руси Ликург создал.
Из тела из Петрова
   Ликург потом излился.
И в Ленинское тело
   потом Ликург вселился.
Ведь, Пётр и Ленин вместе
   единство составляли.
Ведь, ровно двести лет
   их жизни разделяли.
Ведь, в год семидесятый
   их матери зачали.
Ведь, в год двадцать четвёртый
   они концы отдали.
Ведь, пятьдесят три года
   им жить всего пришлось.
Ведь, государство новое
   с реформ их началось.
Ведь, семь десятилетий
   их дело продолжали.
Заветы их наследники
   в России исполняли.
На троне шесть "халифов"
   за ними вслед царили.
Все титулы генсеков
   или царей носили.
651.
На Русь Святую музы
   с тем Яхонтом приплыли.
Впервые русским слогом
   те музы говорили!
Поэтов первых русских
   вмиг одухотворили.
Поэтов с Дионисом
   и с Фебом породили!
Но русские поэты
   совсем иные были.
На эллинских пиитов
   они не походили.
Ведь, "больше чем поэты"
   в Руси пииты были.
Пророков, бардов, гуру
   все титулы носили.
Как красные пророки
   в Руси поэты жили.
Ведь, красной Правде русской
   те барды все служили.
А в сущности в России
   один поэт лишь был.
Он имя Духа Русского
   былинного носил.
Святым он Духом Правды
   сперва именовался.
Он красной русской Правдой
   в умах всех воплощался.
От красного Иблиса
   он мало отличался.
Иблис тот с Аполлоном
   в нём и с Христом смешался."
652.
Ойон тут на живот
   на свой перевернулся.
Сатирка вдруг спины
   его рукой каснулся.
Вдруг со спины Ойона
   второй мальчишка встал.
"Гебальский принц Кинир!" -
   его Ойон позвал,
Как будто тот Кинир
   всё время там стоял, -
"Ты что молчишь, Кинирка,
   ты о Руси слыхал?
Ты с Хорсом Русским в хоре,
   Кинирка, танцевал?"
Кинир стал голый прыгать,
   хорею в такт скакать,
Беситься и резвиться,
   Сатирку в грудь толкать,
Стал сзади на Ойона,
   играя нападать,
На спину Ликимнёнка
   стал сверху налезать,
За шею Ликимнёнка
   душить и обнимать!
Сатирку стал за руку
   Кинир к себе тянуть,
Легко при том Ойона
   успел нагой лягнуть.
Мол, хватит на песке
   вам тут вдвоём валяться,
Пошли со мной плясать,
   тандавой заниматься!
653.
Сатирку на песок
   Кинирка повалил.
Он за руку его
   к Ойону подтащил.
Он по песку вдвоём
   их в речку закатил!
В холодную волну
   два пуэра упали.
От холода они
   тут сразу задражали
И на ноги вскочив,
   на друга враз напали!
Кинир друзей тотчас
   же за руки схватил,
По кругу-хоре их
   с азартом закрутил.
Он начал хоровод
   с друзьями танцевать,
Ойону стал в ответ
   хореем напевать:       
654.
"Арта Правь в Руси витала,
   свет прозрачный изливала.
Свет прозрачный - это Бог.
   чтобы видеть всё ты мог.
Белым быть же Бог не мог.
   В белой б он пурге продрог.
Он в горячке белой б слёг.
   Он бельмом бы занемог.
Белый, ведь, туман и смог.
   Не найти в дыму дорог.
Незапятнан Бог совсем,
   даже мелом и нечем.
Правь прозрачна у творца.
   От начала до конца
    Правда божия проста.
Люцифер же у творца
   белым был как слепота.
Красный, жёлтый, золотой
   и, конечно, голубой -
    Люцифера цвет другой.
Люцифер Иблис мерцал.
   Как ирридий он сверкал,
    свет прозрачный затемнял.
Чёрным свет лишь не бывает.
   Свет Эреб не излучает.
Чёрным Дьявола зовут,
   в темноту за ним идут.
Шива белокожим был.
   Вишну голубым ходил.
Шива на землю спустился -
   в Рудре красном воплотился.
Он с зелёным светом слился
   и в Аллаха превратился.
Кришна чёрным был почти
   в нём Иблиса ты почти.
655.
Дэв Иблис же чёрным был,
   Люцифера полюбил.
С Эосфором он спрягался,
   даже голубым казался.
Он от тантры покраснел,
   от азарта просветлел.
Он как уголь раскалился,
   С Лукифером красным слился.
    Кровью "кари" внутрь залился.
Аж до Марса он достал,
   красною планетой стал.
    Он Венерой засиял.
Подружился с Аполлином,
   грозным сильным властелином,
    золотистым исполином,
Аваддоном Аваллоном,
   золотым Аполлионом.
Жёлтым Дьяволом он звался.
   Он, ведь, мёдом измарался.
Аполлон, ведь, - мёда бог,
   ладить с демонами мог.
Мёдом Фэб в Иблиса влился,
   Жёлтым Дьяволом разлился.
Взял имён он легион.
   Всех главней - Аполлион.
    Маладхар в нём - миллион!
К кундале его влечёт.
   Из хорея мёд течёт.
Фэб паиса Гиацинта
   в Кундалини узнаёт!
В Кундалини-Эосфоре
   он Акинфа линг берёт!
В Гиацинта Аполлон
   очень сильно был влюблён.
Диском от руки Зефира
   Акинт юный был сражён.
Кровью Гиацинт истёк
   тут из тела на песок.
Кровь рубиновой была,
   словно яхонты цвела,
К тантре Геспера звала,
   соком "кари" в нём текла.
"Кар", по тюрски, по латински, 
   это значит чёрный цвет.
"Кар", по эллински, по русски,
   это красный, карий цвет.
Кар Иблис, ведь чёрным был,
   а потом кровавым слыл,
    словно рак нагой ходил.
Телом все они мерцали
   свет прозрачный затемняли,
    Русь от Правды отвлекали.
Русь поэтов породила,
   тем неправду углубила.
Те ж пииты голосили
   и неправду разносили.
Что попало все писали,
   Правду грязью забрасали.
На потребу дня писали
   Правь вселенскую не знали.
656.
Прокопович Феофан
   первым Фэбом был призван. (1681-1744)
"Правду царской воли" создал,
   как зовет вельможам роздал.
Правда царская была
   из Неправды соткана,
От вселенской отличалась
   политической являлась,
Арту Правду подменяла,
   деспотию подкрепляла,
Государство прославляла
   и державность утверждала.
С Богом он Петра сравнял,
   самодержца прославлял,
Правду Русью подменил,
   идола с Руси слепил.
Был тот Феофан монах,
   но писал он о стихах:
"Римлян, эллинов читайте,
   их размерам подрожайте."
Сам же стих без рифм создал,
   смерть Петрову описал:
"Что творим мы, россияне?!
   Делаем чего славяне!?
Вот Петра мы погребаем,
   прахом тело засыпаем!
Уж не сонное ль виденье
   то Петрово погребенье?
Пётр ж Россию воскресил.
   Ведь, Самсон для нас он был!
Русь он слабою застал -
   Твёрдо-каменной создал!
Мы Великого Петра
   просветителя хороним!
С горя с ночи до утра
   мы в колокола трезвоним!
До чего же мы дожили?
   Чем мы Правду прогневили?
В гроб Петра мы положили!
   Мы Петра похоронили!
657.
Твой он Иафет, Россия,
   Балтии морской мессия.
Дело корабельное
   Пётр, ведь, утвердил.
Плаваньем Вселенную
   Пётр, ведь, удивил.
Пётр Руси отверз пути
   аж во все концы земли.
До пределов Правдой данных,
   до земель обетованных.
Моисеем Пётр наш был.
   Пётр для нас закон добыл.
Крепкие забралы дал,
   Правды он скрижаль создал.
Соломоном русским стал,
   Мудрость божью нам достал.
Пётр искусства основал,
   в Русь философов призвал,
    ремесло России дал.
Как Давид наш Пётр блистал,
   Константином новым стал.
Ересь и раскол поправший,
   от трудов изнемогавший,
От тревоги Пётр устал
   и века свои скончал.
Телом нас своим оставил
   Но в Руси свой дух поставил.
Нищею, убогую
   Пётр Россию взял,
Грозную, державную
   Русь нам передал.
Тем себя и утешаем,
   дух Петров что изучаем.
Пётр ж не весь с Руси ушёл -
   дух Петров ж на нас сошёл.
Будем ж дух тот постигать,
   Правь Петрову продолжать.
Мы Россию просветим,
   всех врагов её сместим.
Правь монаршью вознесём,
   волю царскую спасём."
658.
Так три юнги голосили,
   хору на песке крутили,
Но беситься вдруг устали,
   на песок опять упали.
Тут Ойон друзьям сказал:
   "Петь хореем я устал!
Феофан уж там явился
   и в пророка превратился,
От Диониса родился
   и над Русью угнездился.
С ним Журавский в церкви пел.
   Стать поэтом он посмел!
Под хорей легко беситься,
   в нритье с дикостью резвиться.
Но чтоб трезво рассуждать,
   надо ямбом стих слагать,
    о Журавском речь держать.
659.
Ведь, в пьесе у него
   бог Аполлон разлился.
Политике всей Фэб
   же богом приходился!
От Феофана Фэб
   к Журавскому явился.
Над полисом Москвой
   Аполлис заискрился.
В Журавские мозги
   Арес потом вселился!
Агрессией уж песнь
   Журавского сверкала.
Россия снова в ней
   копьём уж потрясала.
С копьём Миневру уж
   всем Русь напоминала.
На ложе с Марсом Русь
   уж с Аполлоном спала,
Звездой меж ног своих
   лучи божеств сосала!
Венера лоно ей
   цветами украшала! 
660.
Журавский Феофану
   вослед стихи писал. (1701-1741)
Славяно-греко-римскую
   он школу посещал.
Ту школу Академию
   царь Алексей создал.
На лекаря потом
   Журавский обучался,
При госпитальной школе
   в театре подвязался.
Впервые стих российский
   в той школе прозвучал,
Когда Пётр год последний
   Россией управлял.
Поэму "Слава Русская"
   Журавский написал.
Сам Пётр перед кончиной
   ту "Славу" прочитал.
Журавский после сразу
   монашество принял.
Он в Муромо-Рязанскую
   епархию попал.
Врачём он при епископе
   в Рязани состоял.
В семьсот тридцать втором году
   в Москву он возвратился.
В Славянской Академии 
   он ректором трудился.
661.
И в пьесе той Журавского
   так Персия сказала:    
"Руси я славу громкую
   сегодня увидала.
А прежде о России
   я слыхом не слыхала.
Я славу видеть русскую
   не чаяла, не ждала.
Отныне признаю
   Россию я державной.
Бесчестной Русь была, ведь,
   а стала богоравной.
Дань прежде всем дававшая,
   Русь ныне - благородная.
В рабстве татарском спавшая,
   сегодня Русь свободная.
Не ждать ли персам в гости
   российских вновь героев?
Ведь Русь хозяйкой стала
   Дербентских всех покоев.
Ведь, стала героической
   России ныне сила.
Твоя Россия слава
   в том персов убедила."
За персами поляки
   к России обратились.
В покорности России
   поляки изъяснились:
662.
"Влетела внезапно к нам
   русская слава,
Взгласила: "Русь - славная
   ныне держава."
Виктория славу
   поёт ей трубою.
И скоро склонюсь я
   к Руси головою.
Я вечно надеялась
   дань с русских брать
И в градах российских
   преславно стоять.
Но русский Арес
   отомстил мне жестоко,
Он пикой пронзил
   моё сердце глубоко.
Теперь я покорной
   России являюсь,
Под стягом российским
   теперь укрываюсь."
663.
Вслед за Польшей шведы
   в барабан забили,
О российской славе
   в горны затрубили:
"Вдруг орёл российский
   с шведским львом сразился.
Под орлом российским
   лев наш очутился.
Льва орёл клевал,
   бил его довольно,
Ранил льва он в ногу
   глубоко и больно.
В мире шведы с Русью
   жить теперь желают,
Шведского Ареса
   в небо отсылают."
664.
За шведами Порта
   сердито вступила,
Со злобой о славе
   Руси говорила:
"Уж слава Руси
   мне весьма надоела.
Я славу Руси
   прежде петь не хотела.
Не любо творить мне
   подобного дела.
Я недругом буду 
   России предела.
Нужды не имею
   с тобой в мире жить,
Тебя, Русь, мечтаю,
   ведь, я покорить.
Ты мой полумесец,
   о Русь, оскорбила.
Ты рог полумесяцу,
   Русь, отрубила.
И русская слава
   об этом трубила.
665.
И Турции гордо
   тут Русь отвечала
И грозно своей
   головою качала:
"Идёшь на раздор? -
   Не боюсь гордой выи!
Пусть будет второй 
   рог луны у России!
Уж слава моя
   из неславы, ведь, встала.
Уж время Руси 
   золотое настало,
Геройства и мужества
   русским дадало.
Творится уж слава
   России перната.
Над миром летит
   наша слава крылата!"
666.
Ойона друга тут
   Сатирка вдруг прервал:
"Давно я интересно
   так прежде не играл!
На Русь Дениска утром
   хоть с братьсями удрал -
Зато друзей я новых,
   я вас тут повстречал!
Я весело с Селеном
   так раньше не резвился,
С Сильваном на песке
   так прежде не бесился!
Денису влед на Русь,
   давайте, проберёмся,
Сатирою втроём
   там с критикой займёмся!
Сатиром неспроста
   меня же Пан назвал -
Сатирикон, закон,
   под власть мне Пан отдал."
667.
Ойон Сатирке тут,
   Киниру отвечал:
"Я тоже, друг Сатир,
   об этом размышлял.
"Ой он, мой сын, убит!" -
   Ликимний так кричал,
Нагой мой труп когда
   в Эвроте увидал. -
"Антей, ох мальчик мой,
   тебя видать поймал!
Антей меж ног тебе
   свой рог, видать, вогнал!"
Отец Ликимний "Ох!" -
   всё время - "Ой!" стонал
Ойоном он меня
   не даром же назвал.
Пусть "Ой" звучит во мне
   теперь уж, а не "Ох",
Антея рог пускай
   не был настолько плох -
Я на Руси явлюсь
   как юный Антиох!
668.
Кинир, лети за нами
   на Прут как Кинт-эмир!
Сверкай в Сатириконе
   как хан ты, как кумир!
Из нас троих родиться
   сатиры русской мир!
В Молдову же, друзья,
   за Днестр переместимся!
В историю страны
   я той уж погрузился.
Под игом Порты я
   на Пруте уж родился!
669.
Молдавский ж господарь
   под Турцией томился.
Хоть род его от хана
   Тимура народился.
Тот Дмитрий Хан-Темир
   с царём Петром сдружился.
На Русь тот господарь
   к Петру переселился. (1711)
Его ж сын Антиох
   трёх лет от роду был. (1708-1744)
В Славяно-греко-римскую
   он в школу поступил.
И в университете
   потом он обучался.
В полку Преображенском
   потом он оказался.
В тот год как раз Пётр Первый
   к Иблису перебрался. (1725)
В семьсот двадцать седьмом
   в поэты принц подался. (1727)
Хоть девятнадцатый лишь год
   тогда ему справлялся. 
Он на "Псалтырь" "Симфонию"
   в стихах тогда издал.
И принца на заметку
   сам Прокопович взял.
Семьсот тридцатый год 
   уж в Питере настал. (1730)
Царь Пётр Второй, мальчишка,
   тогда уж помирал.
И Кантемир в "Дружину
   учёную" попал.
Дружину Прокопович
   ту Феофан создал.
В ней "волю Правды царской"
   принц Антиох познал.
С Татищевым с Волынцевым
   в Дружине хан сошёлся.
Но с Анной Иоановной,
   с царицей, разошёлся.
В двадцать четыре года
   хан в Лондон укатил.
А в тридцать лет в Париже
   принц Антиох уж жил.
И начал хан на Русь
   сатиры посылать,
Церковных мракобесов
   придворных обличать.
Петра царя он Правду
   хотел Руси напомнить.
Он светом просвещенья
   мечтал всю Русь наполнить.
Хан с юным императором
   надежды все связал.
Из Лондона, как Герцен
   на Русь он стих послал:
670.
"В юном Петре -
   нашим музам надежда.
В страхе бежит
   от Петра пусть невежда.
Сам Аполлон
   в нём опору находит.
Вслед Аполлону
   Дионис приходит.
Многие "это"
   в Петре восхволяют,
В подданных "это",
   однако, ругают."
Печатать те сатиры
   царица запретила.
Артемия Волынцева
   казнить она решила.
Учёную дружину
   она разогнала
И книгу Прокоповича
   печатать не дала.
О стихотворном арте
   хоть книга та была.
В архивах двести лет
   та книга пролежала.
И в руки Егунову
   потом она попала.
И этот Егунов
   потом её издал.
В тот год как раз Агартис
   на Арданакс попал. (1962)
В роду, ведь, Егуновом
   Агартис-бард родился.
От Нины Егуновой
   в Карабаше явился.
671.
Как Пушкин тридцать шесть
   годов лишь хан прожил.
Он первым настоящим 
   в Руси поэтом был.
Но книг своих при жизни
   он всё ж не увидал.
Михайло Ломоносов
   потом уж их издал.
И при Петре уж Третьем
   он их в печать отдал. (1761)
В сатирах Антиох
   так Кантемир писал,
Сатиры Феофану
   из Франции послал:
672.
"Я забавными стихами
   устремлюсь на зло рогами.
Меж бодливыми быками
   моё имя отыщите,
    Правду нашу защитите."
Прокопович стих приметил,
   Кантемиру так ответил:
"О пророк рогатый храбрый,
   знаю ты достоин славы.
Но зачем скрываешь имя?
   Видно, ты врагов боишься?
Ты наплюй на их угрозы,
   Будь блаженным троекратно.
    Богом дан тебе ум здравый.
Даже если мир весь гневом
   на тебя воспламенеет,
    всё равно ты будешь счастлив."
673.
В Париже в это время
   Вольтер творить начал.
Мелье, социалиста,
   он книгу издавал.
Ту книгу перед смертью
   уж Кантемир прочёл.
Он мысли в ней созвучные
   своим стихам нашёл.
674.
В Шампани Жан Мелье
   тот у ткача родился. (1664-1729)
Окончив семенарию,
   он как кюре трудился.
В д'Этрепиньи, в деревне,
   Жан сорок лет прожил.
Жан мысли на трёхстах
   страницах изложил.
В трёх экземплярах рукопись
   Жан эту написал
И ввиде завещания
   нотариусу сдал.
В год шестьдесят четвёртый
   Мелье тогда вступил,
Сдал завещанье, умер,
   к Иблису угодил.
Тринадцать лет та книга
   в безвестности лежала.
И на глаза Вольтеру
   потом она попала.
Вольтер отрывок книги
   той опубликовал. (1742)
Гольбаху эту книгу
   потом он передал.
И тридцать лет та книга
   в столе ещё лежала
И только после этого
   в издательство попала.
И сорок три уж года
   Мелье в гробу лежал,
Вдруг с помощью Гольбаха
   воскресс и засиял. (1772)
Из книги революцию
   французам предрекал.
Кюре Жан был, религию,
   однако, порицал:
675.
"Всё богопоклоненье
   обман собой являет,
В начале ж шарлатанство
   собою представляет.
А дальше лжепророки
   обман тот умножали.
И шарлатаны новые
   труд старых продолжали.
И христианство самым
   обманом глупым стало
И самой смехотворной
   религией восстало...
И те христопоклонники
   блуд грешный запретили,
И брак нерасторжимым
   до смерти объявили,
И семьи несчастливые
   тем самым расплодили.
Семья ячейкой блуда,
   "грихастою", является.
Ведь, "грихою" семья
   ведийская считается.
Семья причиной собственности
   частной называется.
676.
Все люди изначально
   друг другу равны были.
Но хитрые и злые
   богатства накопили...
Неравенство гордыню
   у богачей рождает,
А в бедняков же зависть
   и ненависть вселяет.
Но бедняки богатых
   на шею посадили,
Своею кровью, потом
   до пуза напоили.
Вся власть богатых держиться
   руками бедноты.
Ведь бедняки покорны
   богатым как скоты.
И звёзд они не видят
   и слепы как кроты.
Ещё Платон как Фэб
   "твоё", "моё" проклял.
Апостол Павел собственность
   всецело отвергал.
Все христиане первые
   без собственности жили,
"Коммунионы", общины,
   артельные сложили.
Но жадность в те общины
   артельные прокралась -
И общность их имущества
   вся вмиг разворовалась.
"Коммунион", то слово
   теперь не всякий знает.
Лишь в таинстве "причастия"
   она теперь сияет," -
Так первым о "коммуне"
   Мелье заговорил.
Из языка латинского
   Жан слово то родил.
К Христову телу, к артосу
   "причастие" оно.
Артельное имущество 
   от Арты, ведь, дано.
Как артос, хлеб, вкушается
   и пьётся как вино:
"Пусть всякая религия
   навечно прекратиться.
Труда, Свободы, Правды
   пусть вера возвратиться.
Пусть Орден красной Правды
   с мечём скорей придёт,
Богов, тиранов, идолов
   и богачей убьёт!
677.
В неравенстве имущества
   всё зло и заключается.
И сотни революций 
   без пользы совершаются.
Без равенства имущества
   нам счастья не найти.
Другой дорогой к счастью
   нам предстоит пойти.
Потребности нам нужно
   повсюду сократить,
Мир, счастье, благодать
   навеки утвердить.
В душе развитие страстей
   мы будем пресекать,
Агоний состязательный
   мы будем изгонять.
Лишь в Правде и в добре
   мы будем состязаться.
От прочих состязаний
   мы будем отрекаться.
Спартанскому Ликургу
   мы будем подрожать.
И Орту-Правду Ритру
   мы будем возрождать. 
Ведь, коммунизм спартанский
   Ликург же учредил.
Ведь, Орту, Правду древнюю
   он в Спарте воскресил.
И в равенстве спартанцы
   аж семь веков прожили.
Ведь, собственностью частной
   они не дорожили.
678.
Нам земли нужно поровну
   крестьянам всем раздать,
Чтоб каждый для себя 
   мог урожай сбирать.
Нужда пускай отныне
   трудом всем управляет.
Нужда закон сильнейший
   пускай же представляет.
И лень и тунеядство
   нужда пусть изгоняет,
И силой для работы
   людей пусть наделяет.
Из всех социалистов
   спартанский лишь остался.
Он прочих коммунизмов
   прочнее оказался.
Ведь, гомо-соцализмом
   в основе он являлся.
На арт-педератизме
   он семь веков держался.
Тот коммунизм казармой
   спартанскою являлся.
На арт-педератизме
   казармы строй держался.
В казарме находиться
   лишь тот ирен желал,
Кто пуэров, паисов
   в казарме той камлал.
Семьи, детей, имущества
   ирен тот не имел.
Лишь к арт-педератизму
   душой он пламенел.
679.
Вслед за Мелье и Лока
   хан Кантемир прочёл.
Он "общество гражданское"
   у Лока, ведь, нашёл.
Программу перестройки
   Европы Лок создал.
Лок "договор общественный"
   в теории создал.
Лок первых просветителей
   тем самым воспитал.
В Париже просвещенье
   хан Антиох познал."
680.
Ойон тут Ликимнид
   печально замолчал,
Поскольку Антиоха
   Иблис-Мелье пожрал.
Сатирка и Кинир
   с ним тоже горевали,
О Кантемире так
   печально размышляли:
"Иблиса хана мы,
   выходит уж, отдали?!
А нам же Антиох
   послушен был с пелёнок!
Сатире, нам, служил
   хан Кантемир ребёнок!
С Иблисом хватит нам
   тягаться ли силёнок?"
681.
И первым принц Ойон
   с песка вдруг храбро встал.
Он дядей же своим
   Геракла называл!
А прадедом Ойон
   Персея же считал! 
Алкида кровь в своём
   он теле ж ощущал!
Рукой Ойон ладонь
   взял быстро у Кинира.
Другой рукой ладонь
   он сжал вдруг у Сатира.
Три юнги храбро в круг
   друг друга затащили.
В объятия они
   друг друга заключили,
И танцем поразить
   Иблиса вдруг решили!
Ойон уж на песке
   с Сатиркой танцевал.
Кинир по хоре вновь
   своих друзей вращал.
Уж песню хором три
   паиса напевали.
В ум Кантемира те
   сатиры проникали.
На Русь Сатиры вновь
   хан в письмах направлял.
И голос трёх богов
   в сатирах тех звучал 
Ум русского попа
   в сатирах обличал.
Сам поп уж об уме
   своём дурном кричал:
682.
"Незрелый мой ум,
   плод краткой науки,
Усни, не толкай
   к труду мои руки.
Ведут к славе лёгкие
   пути многи.
На них смелые
   не запнуться ноги.
Пяля в книгу глаза,
   не вырастишь сада.
Овцу не прибавишь
   к отцовскому стаду.
Расколы и ереси -
   наук многих дети.
Больше врёт тот,
   кто больше смог разумети.
Приходит в безбожие,
   кто над книгою тает," -
Так с чётками поп
   всё ворчит и вздыхает, -
"Из любопытства мы все
   лишились покою.
Спорим: Солнце ли движется,
   движимся ль мы с землёю.
С бесовским соблазном
   Библию читать стали,
Молитвы со страхом
   творить перестали.
Дружина вся наша
   и вся наша тяга -
Чернила, перо,
   песок да бумага.
А если кто вспомнит 
   гражданства уставы,
Закон ли естественный,
   народные ль правы -
Скажи ему в рожу,
   мол, врёт он без нрава."
683.
Невежество так
   Кантимир проклинал,
Россию в невежестве 
   так обвинял." -
Тут грустно Кинир
   вдруг Ойону сказал:
"Печальней чем Русь
   я страны не видал.
То правильно всё
   Кантемир описал!"
Ойон же Ликимничь
   ему отвечал:
"На Русь не дошёл век,
   когда председала
Над всеми лишь Правда
   и Мудрость давала.
Тот век не коснулся
   лишь русского рода,
Да, тёмного, нищего
   в пьянстве народа.
Наука ободрана
   в хлам вся обшита,
Попами в России
   зло с руганью бита."
Не тот благороден,
   кто бедных терзает,
А тот, кто и нищих
   людьми всех считает:
"Коль веришь, что всяк
   тебе родом подобен -
То можешь считать,
   что ты сам благороден.
684.
Сказать можешь ты
   уж тогда без приправы:
Ахилл, мол, Патрокл,
   и герои все славы
Есть предки твои,
   одного с тобой нрава.
Ведь, без толку зваться
   хоть сыном аж царским,
Коль славишься нравом
   ты гнусным и псарским.
В холопах, ведь, кровь
   та же плоть, те же кости.
Но ты не зовёшь тех
   холопов, ведь, в гости.
И титул тебе
   не покроет, ведь, злости...
Судьёю терпеть
   вновь скотину и гада,
Совсем Русь не хочет -
   ей Правда отрада.
Ведь суд доверять
   чистым правдникам надо,
За красным сукном
   бдить Адамовы чада
Мужей честных граматных
   ставить лишь надо.
Ведь, в судьи назначать
   давно уж тех пора,
Кто знает назубок
   "естественны права", 
Кто изучил серьёзно
   "естественное право",
Кто высосал весь сок
   из нашего "Устава",
Из рук не выпускает
   указа кто Петрова,
С которым стали мы
   народом русским новым.
Но ныне слова те,
   "права" и "законы",
России чужды
   как арабские звоны."
685.
Кинира с Ойоном
   Сатирка прервал:
"Теперь уж могилу
   пророк наш попал,
Которого род
   хан Темир основал.
Теперь уж Иблис
   Антиоха пожрал.
В один год с Феофаном
   он этот свет оставил. (1744)
По смерти двадцать лет спустя
   работать стих заставил.
Стихом я таким
   Кантемира бы славил:
686.
"Икар будто юный
   дворец он оставил.
Он к Солнцу крылатый
   полёт свой направил.
На небо взлетел он
   и воск не расплавил.
И Правду он всем
   говорить там принялся.
А если молчал -
   то лжецом не остался.
Он Кривдою Правду
   чернить не посмел,
Златой середины
   держаться умел..."
687.
Сатирку отец тут
   обедать позвал.
Сильван и Селен
   и Денис его ждал.
Вмиг к Пану отцу
   тут Сатирка помчал.
Стрелой на Тайгету
   Сатирка поднялся.
В Аркадию как
   метеор он помчался,
С друзьями при том
   даже не попрощался.
Он думал: "Дениска
   должно быть заждался!
Ой Пан на меня
   как бы не заругался!"
Ойон же, Кинир
   на песке там остались,
Ладошками грусно
   к нему простирались.
Туманом два мальчика
   после распались.
Уж дымкой по камням
   они растекались.
Слезами, расою
   по камням стекали.
Печально при этом
   вот так размышляли:
"Он нас из могилы
   на свет возвратил.
Прадхану он взглядом
   одним воскресил.
Из нас он игрушки
   себе сотварил.
И вот наигравшись,
   он нас позабыл!
А мы до тех пор лишь
   и существовали,
Пока нас Сатирки
   глаза созерцали!
688.
Давай же, Ойон,
   от Сатирки умчимся,
Мир новый создать
   без него изловчимся.
С Сильваном, с Селеном
   не даром ж мы схожи.
Мы как и Сатирка
   без плоти и кожи.
Мы как и Сатирка
   богами стать сможем!
Азары с тобой мы,
   асуры, ведь, тоже!
Я Принцем Гебальским
   Киниром слыву,
Я Элагабал как
   весь Рим покорю.
В Севера танцора
   я там превращусь.
Я в храмовом танце
   с тобой закружусь.
Со мною ты будешь
   Ойон танцевать.
Я буду тебя
   Гиероклом там звать.
Геракл будет в имени
   этом звучать,
Племянником будет
   тебя называть.
689.
Сатирка, играй же
   теперь сам с собою.
Не быть тебе больше
   не с ним ни со мною.
Гордись, божество,
   ты своею судьбою!
Холопам твоим
   не равняться с тобою!
И что же с того,
   ведь, холопы собою
Род новый начнут,
   как и твой род начали,
Теперь уж Егошу
   Христа все приняли.
В нём Пантера, Панова
   сына, признали!
Род не был, Сатир, твой
   таким, каким стался.
Ведь, первый твой предок
   с богами не знался.
В фамилию Пантеров
   он не писался."
689a.
Друг друга речь юнцы
   уж не воспринимали.
Ушами, слухом уж
   юнцы не обладали.
Язык и голоса
   уж юнги потеряли.
Паисы глаз теперь
   уж больше не имели.
Туманные тела
   пуэров уж истлели.
Кинира принц Ойон
   ничем не ощущал.
Гебальца принца речь
   Ойон уж не слыхал...
Принц Персеид Ойон
   о Правде размышлял:
"Сатир, играя, нас
   с Киниром воссоздал.
Кинир теперь, должно,
   уж как и я пропал.
Мы роль свою в игре
   пред Богом отыграли,
Туманом расползлись,
   росой ночной опали..."
Вдруг капелька росы
   к Эвроту покатилась,
Вновь с морем на восток
   к Гебалу устремилась.
Там в чей-то организм
   потом она попала.
Там влагой капля та
   вдруг в теле чьём-то стала.
Там биджа влагу ту
   в себя потом впитала.
Там гарбха свой геном
   той бидже передала.
В мир двадцать пятый так
   та капелька попала.
Там в буке двадцать пять
   паисом снова стала...
690.
В Тенару же когда
   хан Кантемир спустился,
В Элизиум в тот год
   и Феофан скатился. (1744)
В гробу уж Феофан
   поп Прокопович спал.
В могилу Антиох
   принц Кантемир попал.
Их дхармы из гробов
   к Иблису подлетели.
Друг друга дхармы те
   в сансаре завертели.
Враз в кала-чакре той
   их дхармы в лилу слились.
В паисе Леле враз
   те дхармы воплотились.
Иблис теперь как Лель
   в Руси Святой родился.
Лель, мальчик, мещанин,
   Чулков М. Д. явился. (1744-1792)
691.
Чулки младенец Лель
   в обтяжку надевал.
Порой в одних чулках
   Лель у реки играл.
Чулки из шёлка Лель
   из белого любил.
В чулках Иблисов Лель
   без брюк совсем ходил!
Тем аретэс Чулков
   и арти излучал.
Тем эротизмом Лель
   Правь Арту возбуждал.
Особенно красив
   был Лель, когда он спал.
Лель белые чулки
   и ночью не снимал!
Во сне Лель по горе
   Венериной гулял.
Эврот у той горы
   струился и бежал.
А за Эвротом храм
   в Амиклах там стоял.
В гробу хрустальном там
   бог Гиацинт лежал!
Венериной горой
   Тайгет Чулков назвал.
Средь кипарисов там
   Чулков нагой блуждал.
Лель купидонов, нимф
   там в губы целовал.
Стих Антиоха Лель
   в той роще напевал:
692.
"Не зрим, что в забавах
   детей идёт детство,
Что в душах детей
   растёт непотребство.
Богатства скопили,
   но призрели нравы.
Богаты потомки,
   но только без славы.
Всего воспитанья
   есть в том только дело,
Чтоб страсти изгнав,
   воспитать его зрело.
Чтоб нрав утвердить,
   чтоб был сын твой полезен.
Руси чтоб служил
   и с людьми был любезен...
Плачь бедных тебе
   коль совсем уж не внятен,
Коль страждущий, нищий
   тебе не понятен.
Коль волей твоей
   правит смысл уж неправый,
Развратны твои коль
   дела все и нравы,
В Аду тебе место
   без чести и славы...
И может одно лишь Добро
   нам доставить
Спокойную совесть
   и душу прославить
И прихотям нашим
   предел всем поставить.
И дать созерцать нам
   грудь счастья и спину,
И ждать неизбежную
   смерть и кончину.
И так добродетель
   нам всем непременно
Всем мальчикам нужно
   внушать постепенно...
693.
Постишься, не спишь
   со своею женою?
Но отнял у бедного
   всё за душою!
Рубаху отнял
   и ходить голым нудишь.
Поклоны хоть бъёшь,
   да умом своим блудишь.
Ты в рай не войдёшь,
   ты напрасно радеешь.
Души не спасёшь,
   возврати, чем владеешь...
Весь мир ошибётся,
   коль верить он станет,
Что старец умом
   трёх юнцов перетянет.
Петровы труды
   нам весьма были нужны.
Ведь Пётр основал нам
   промысел услужный.
Пётр ввёл на Руси
   европейские нравы.
И в том состоит
   корень русской всей славы.
Мы детям оставим
   благое наследство,
Коль Правде учить
   будем их с малолетства.
И Кривды не будет
   в том мальчике места,
Которого Правдой
   зовётся невеста.
Лжи, Аты и Кривды
   в нём нет, непотребства." 
694.
Паиса стоны вдруг
   в кустах Лель услыхал.
Лель Кривду-Ату вдруг,
   Ан-Арту увидал!
Дочь Зевса Ата, Ложь,
   иллюзией слыла.
Лже-Дургой Ата та
   и Маею была.
За кривду Ату Зевс
   с Олимпа прочь прогнал.
Мом сделать Зевсу то
   лукавый подсказал.
Посредством Аты Мом
   людей теперь терзал...
Итак рукой Чулков
   кусты слегка раздвинул.
К коленям Лель чулки
   при том немного сдвинул.
Поскольку в бёдрах те
   чулки ужасно жали.
Меж бёдер те чулки
   ужасно натерали
И широко шагать
   Чулкову не давали.
На корточки присесть
   ему чулки мешали. 
695.
Лель сдвинул те кусты,
   на корточки присел.
Пригорок за кустом
   Тайгетский он узрел.
На камне Ата там
   могучая сидела.
Паиса, малыша
   пытать она посмела!
Сатирка, мальчик тот,
   отчаянно визжал.
Он на коленях сам
   на Атиных лежал.
Зубами Ата уж
   живот ему кусала.
Азартом Ата уж,
   раджасом вся пылала.
Коленки мальчуган
   уж кверху задирал.
Коленом он живот
   от Аты закрывал.   
Но Ата зло рукой
   коленки те толкала.
Закрыть мальцу живот
   коленкой не давала.
Уж низ у живота
   кусать зубами стала.
Сатирка уж паис
   живот не закрывал.
Коленки кверху он
   бессильно подымал.
Коленки уж паис
   те сильно раздвигал.
Уж вверх ногами он
   отчаянно брыкал.
696.
Сатирку Ата вдруг
   меж ног своих зажала,
Звездою аж своей
   мохнатой напугала!
За горло пацана
   рукой она держала
И правду сорванцу
   с пристрастием внушала:
"Знай, в самых что первых
   младенчества лета
Глаз зорок у нового
   жителя света.
И с жаркостью сердце
   познать всё готово...
Знай, зло не в природе -
   исследуй то зрело.
Всё зло - воспитанья
   единого дело.
"Ты знаешь в чём зло?" -
   так спроси у народа.
Ответят: с зачатья, мол,
   нам всем природа
Нам душу дала 
   не сильнейшего рода.
Но слабую душу,
   к иллюзиям склонну,
Страстям подчинённую
   и беззаконну.
697.
Нам власть над природой
   превысить не можно.
Открыл Кантемир
   тебе Правду возожно?
Теперь ты сознаться,
   Сатирка, мне должен,
Зачем ты Ойона
   в камнях воскресил?
Кинирку в Амиклах
   зачем воскресил?
Зачем Кантемирку
   в России внедрил?
И что ты с друзьями
   ещё натворил?!
И чем ты Иблиса
   ещё оскорбил?!
Селен с Дионисом
   куда запропали?
С Сильваном вы все
   на Иблиса восстали?!"
698.
Чулков Сатирку тут
   от Кривды Аты спас.
Гермеса бога Лель
   узрел вдруг в тот же час.
И к Зевсу на Олимп
   они вдвоём пришли,
Сатирку сорванца
   с собою привели...
Сатирку сына Пан
   за плечи обнимал.
Ан-Арту Ату Пан
   азартно проклинал...
Пером Чулкова Мом
   за подвиг наградил.
Во сне перо юнцу
   Мом мудрый подарил...
Перо Чулкову то
   изрядно пригодилось.
Перо уж за юнца
   само с тех пор трудилось.
Чем больше то перо
   бумагою острилось -
Искустней тем перео
   и злее становилось.
Меж ног его перо
   чернилами сочилось!
678.
Мом сыном Нюкты, ночи
   от Люцифера был.
С Танатосом Мом с братом
   и мертвецом дружил.
С Геспером, с Немезидой,
   с Гипносом, братом жил.
Гонителем Мом Кривды,
   Неправды всякой слыл.
Мом Прометея даже
   азартно укорял.
Ведь, тот с Афиной вместе
   всем людям помогал.
Мом Зевсу даже Правду
   с азартом говорил:
"Зачем в приматов глупых
   ты разум наш вселил,
Зачем тех обезьянок
   огнём не истребил!?
Перун за Правду Мома
   с Олимпа вмиг прогнал -
Мом новым Люцифером
   в материю упал,
Наперстницу свою
   там Ату повстречал.
679.
Врагами обезьян
   Мом с Атой вместе стали.
Врагов неправд людских
   вдвоём они зачали.
Их самоистреблять
   приматов подстрекали. 
Неправду Ата, Мом
   с азартом обличали...
Чулкова Мом теперь
   себе в мессии взял.
Чулкову для того
   перо своё Мом дал.
Пером лингам свой Мом
   и логос называл.
Чулкову логос тот
   Мом в мозг и в рот вставлял.
Чулки потом слегка
   с Чулкова Мом сдвигал -
Перо своё ему
   Мом между ног совал!
И над друзьями Мом
   Чулкова шевство взял.
Так Орден Правды Мом
   в Руси Святой создал...
Пером Чулков тот сон
   в журнале описал.
Но в прозе дивий сон
   пером он излагал
(Потом  когда Чулков
   уж взрослым юнгой стал)
Агартис же стихом
   сон, ямбом, передал...
680.
Ну а пока Чулков
   ещё в кроватке спал.
Всё в люльке голый Лель
   ещё своей лежал.
Чулки во сне с себя
   Чулков тот Лель снимал.
Сатирке Лель чулки
   свои отдать желал...
В Чулках Сатирка тех
   теперь уж щеголял.
В Амиклах нагишом
   он бегал в них, играл.
Из под кустов за ним
   Мом тайно наблюдал.
В кустах Мом с Атой там,
   с подругой заседал.
Мом Ате там, Ан-Рте,
   вопросы задавал:
"Почему ты, Ан-Арта,
   Сатирку душила?
Почему ты пытать вдруг
   паиса решила?
Что узнала скажи
   и чего утаила?" -
Так Кривду Ату Мом,
   Ан-Арту, вопрошал.
Анапестным стихом
   вопросы Мом шептал.
Тут дактелем в ответ
   Ан-Арта вдруг запела,
Всю Арту, правду всю,
   Ложь злобно прошепела:
681.
Юный Сатирка
   к Селену пришёл.
Там он Диониса,
   Пана нашёл.
Сели они вчетвером 
   на траве.
Там кипарисы
   стояли везде.
Мысли струились
   у них по листве:
"Гимны Иблису
   Агартис поёт -
Алый Иблис
   между ног аж встаёт!
Если так дело
   и дальше пойдёт -
В тантру Агартис
   с Иблисом войдёт!" -
Юный Селен это
   Фавну сказал.
Яхонт меж ног
   у Селена вставал!
Тантру с Иблисом
   Селен представлял!
Видел Иблис как
   Артёмку вязал,
Логос свой алый
   в Артурку вставлял!
682.
Грёзы Селена
   Дионис прервал.
Правду он Пану
   и Рту всю сказал:
"Тантру Артура
   с Иблисом прервём.
К Шиве за Правдой
   давайте пойдём.
Шамбха в Иблиса
   пускай воплотится.
Шалва Агартису
   в ум пусть внедрится,
Пусть в свадхистану
   Артёмке вселится.
Шеша в Самварту
   там пусть превратится!"
683.
Вздрогнул тут мир
   и внезапно качнулся.
Ашватхой вдруг
   кипарис обернулся.
Сотней стволов он
   к луне потянулся.
К звёздам ашватха,
   баньян, устремился.
Ибо в баньян
   кипарис превратился.
Бук двадцать пять
   под баньяном родился.
Крепче уж дуба
   тот бук становился.
В Шивин лингам
   этот бук превратился,
Иром, ирином
   Иблиса налился.
684.
Чандра-маули,
   бог Шива, блеснул.
Чандра-шекхара
   трезубцем сверкнул.
Чандра на лбу
   у Шанкары сиял.
"Чандра" - так месяц
   Шабара назвал.
Волосы месяцем
   бог укрошал.
Чёрное тело
   Шабары сгущалось,
Мраком и ночью
   и небом казалось.
Кудри Самбары
   до плечь аж спускались!
Пояса триста
   косичек косались!
Жемчуги в кудри
   Самварты вплетались,
Звёздами в космосе
   все расплескались!
Шива Самбарой 
   себя величал -
Чёрное тело
   когда обретал.
Цветом на Кришеня
   бог походил -
Весь тёмно-синий
   и чёрный бог был!
Руки к Дионису
   бог протянул -
Мальчик Дионис
   к Самварте прильнул.
Молнией Шалва
   Шабара сверкнул:
685.
"Юный Агартис
   меня изумляет -
Вязку с Иблисом
   он уж начинает!
Тантра Вселенной 
   уж их угрожает -
Шакти в Артуре
   Иблис принижает!
Мысли Артёма
   Иблис оскверняет! 
Сбить не дадим
   Артазара с пути!
Будет Арт к Арте
   как прежде идти!
Арт будет Правду
   Вселенной нести!
Я уж Иблиса
   в себе расстворяю.
Облик Иблиса
   я сам принимаю.
Сам буду в лиле
   Артура кружить.
Сам с Артаваном
   я буду дружить.
Сам буду Правду
   ему говорить.
Сам Арташеза
   я буду учить! 
686.
Ты же Селен
   на Дадону спускайся,
В Арте Дадонской
   купайся, плескайся,
В юнгу селлоя 
   скорей превращайся.
С Артиком в хоре
   кружиться старайся.
Лилой с Артёмкой
   скорей занимайся.
В раду, тандаву с ним
   в нритью включайся...
С вами Кинир пусть
   Гебальский танцует.
Элагабала пусть
   принц знаменует.
Рим Аглибелу
   пускай солютует!
Римляне трон пусть
   Северу вручат.
Пусть северян
   настрогают, ребят!
Племя северов
   пускай создадут,
"Севериаду"
   пускай воспоют!
"Севериаду"
   Агартис напишет.
Глас мой Агартис
   Божественный слышет!
Будут саварами 
   звать тех ребят.
Орды шабаров
   зачать я уж рад!
Буду любить я
   савар, пацанят.
Буду я Правде 
   учить пострелят!
Сам я Самвартой
   Шабарой слыву.
Имя своё я
   саварам дарю!     
687.
Ты, Дионис,
   с Аполлоном кружись,
С Фебом в Даждьбога
   скорей превратись.
В Элагабала, 
   Вакх Либер, внедряйся,
В Гелеобаловый
   артос вселяйся,
В лиле своей
   Аглибела являй,
Дух Люциферов
   в себе расстворяй,
Свет свой Агартису
   в чакры вливай!"
Шива исчез,
   Дионис опустился.
В позу андхары
   Вакх Бромий садился.
Падма-асану 
   Вакх Пантер принял.
Лотос Вакх
   артосом напоминал.
Фалл Тионея
   как ваджра сиял.
Меж лепестков фалл,
   (коленок) стоял.
Бук двадцать пятый
   тот лимб представлял. 
688.
Крона же бука
   к корням нисподала.
Анды, яички,
   она прикрывала.
Кроной кудрявой
   весь линг покрывала.
Кудри той кроны
   двух бёдер касались.
Волосы кудрями
   те завивались,
Нежно меж ног
   Бассарея ласкались.
Кроной на линге
   (на буке) казались.
Кудри листочками
   те покрывались
И от приматов
   волос отличались.
Светом зелёным,
   лазурным струились,
Жемчугом, звёздами
   в небе искрились.
Молнии в кудрях
   на линги сверкали,
Демонов лингу
   сосать не пускали,
Шакти, энергией,
   лимб насыщали.
689.
Линга концом своим
   небо пронзил.
В триста раз выше
   Иблиса он был!
В линги Иблис
   без следа расстворился.
Бромий ничуть этим
   не осквернился.
Линга сильней лишь
   ирином налился...
Мог Люцифер ли
   с Лиэем тягаться,
Мог ли Элелею
   сопротивляться?!
Линги Иакха коль
   меньше он был!
Эван коль лингой
   его поглотил!
690.
Бук хоть Нисея
   гигантским являлся,
В звёзды головкой
   хоть лимб упирался -
Сам Либер мальчиком
   нежным лишь был.
Сыном приёмным
   Вакх Пановым слыл.
Пану Лиэя
   Гермес подарил.
Лет лишь двенадцать
   Элелий прожил.
В Рабе с Сильваном
   Элелий купался.
Лилой в реке
   Тионей занимался.
Гибким паисом
   Лелегой он был.
В волнах нагим Лель
   плескаться любил.
Много Дионис
   имён уж носил...
Кто имена те
   в душе повторяет -
Господа в логосе
   тот воплощает.
Правь, благодать тот
   в душе обретает.
Лингу Элелея
   нежно ласкает...
691.
Фавн ибо, Пан,
   в этот бук воплотился -
Кий Лионея
   тотчас распрямился.
Ноги Диониса
   дивно сплетались,
В лотосе аж
   лепестками казались,
Пестика Вакха.
   с тычинкой касались,
В центре же лингой
   они украшались,
С яхонтом алым,
   с рубином, срастались...
Вакха колени
   при том раздвигались,
В землю Паннонскую
   уж превращались.
Лимб из Паннонии
   в небо торчал.
Пан Паннонийский
   в том фалле стоял.
Море тот Пан
   Балатон извергал.
Град там Саварию
   Пан создавал.
Севериаду Пан
   петь начинал...
Фалл "лиа-файлом"
   ирландским вдруг стал.
"Файлом" он, камнем,
   священным торчал...
Мышкой по файлу
   коль этому кликнешь -
В "Севериаду"
   тотчас же проникнешь...
File: "agartis/book25/
   ardatov1.html"...
"Севериадой"
   скорей насладись.
Только потом ты
   назад возвратись.
Тут дальше красной
   ты Правде учись.